На этой травме психологи делают себе имена и состояния, и не то чтобы я надеялась лишить их хлеба (некоторые из них мои друзья), но все-таки боли хотелось бы поменьше.
Было бы здорово постепенно изменить положение вещей, когда всякий развод трактуется как трагедия, неудача, крушение надежд, предательство и смерть отношений. Ведь даже если отбросить ситуации, когда кто-то остается беспомощным, с младенцем на руках и без средств, все равно это принято считать несчастьем. Абсолютно взрослый дееспособный человек не будучи нищим, голодным и бездомным остро чувствует себя в беде. И я сейчас не пытаюсь оспорить его право на горевание, я о том, что к этой остроте приводит.
Прежде всего, это заточка на брак, заключенный на небесах, длящийся до последнего вздоха на земле и продолженный на том свете. В России меж тем из ста браков распадается семьдесят и мне страшно представить, что сто сорок из двухсот человек переживают внутри катастрофу, в то время как это вариант нормы, если верить цифрам.
В давние времена, когда женский труд почти ничего не стоил, у женщин не было ни особых прав, ни защиты, а «доброе имя» связывалось исключительно с наличием супруга — тогда безусловно развод был бедой. Возможно, этот страх не изжит до сих пор, хоть мы и не отдаем себе отчета.
Но и в романтическом смысле конец отношений вообще и брака в частности видятся бездной, после которой еще неизвестно, будет ли какая-нибудь жизнь.
Опять таки, люди нынче не живут только до сорока, и даже не считаются в этом возрасте глубокими стариками, для них вполне реально вступать в новые отношения и новые браки несколько раз за отпущенные нам лет восемьдесят. Вроде бы все уже смирились с тем, что первая юношеская любовь чаще всего не приводит к созданию семьи, а если такое происходит, то вряд ли это брак на всю оставшуюся жизнь. Потом случаются другие отношения и другие семьи и, да, они тоже могут распадаться. И после них тоже бывает счастье.
Подразумевается, что ребенок при разводе становится наполовину сиротой, уходящий родитель перестает быть родителем — хотя до короны «воскресный папа» зачастую мало отличался от много работающего папы. Но вообще-то, если отец хороший, то развод его вряд ли полностью лишит любви к ребенку; а если плохой, то и в браке от него не было толку. В норме ребенка по-прежнему остается два родителя, но появляется второй дом, куда он сможет приходить в трудный момент.
Как данность принимается, что супруги расстаются во вражде и один из них обязательно подлец. Так бывает, но значительно реже, чем принято думать.
Из отношений действительно трудно выйти без взаимных обид, но договариваться можно и нужно. Когда первый гнев проходит, за ним зачастую обнаруживается облегчение — не так уж хороша была эта семья, чтобы за нее цепляться. А человек, который показал себя плохим партнером в браке, может оказаться вполне приличным в другой роли — отца ребенка или просто хорошего приятеля.
Конец любви нестерпимо печален, но насколько легче он бы переносился, если:
изначально не планировался союз до гроба, а брачная клятва подразумевала не «навсегда», а «пока мы близки, интересны и важны друг другу»;
браки осознанно заключались на периоды, пока люди хотят и могут быть вместе;
бывшие супруги, имеющие общих детей, продолжали оставаться частью семьи — просто более отдаленной, как двоюродные тетушки и дядюшки;
ребенок из старого брака не воспринимался (и не был) ущемленным в правах.
Я не пытаюсь развести руками чужую беду и нарочито упростить проблему («просто перестань плакать», ага). Но мне искренне кажется, что если извлечь из мозга глубоко забитую идею о нерушимости идеального брака, многое стало бы чуточку легче. Не будь установки «развод — предательство», меньше было бы и обиды, не так ли?
Идеальный брак действительно может длиться пять или десять лет.
Идеальный брак не обязан заканчиваться на кладбище.
Дети не всегда остаются горькими сиротами после развода.
Хорошие отношения в самом деле могут пережить любовь.
Все это оставляет нам право на боль, на слезы, на жжение в груди и горечь на языке — невозможно не жалеть о потере, не этого неудачного брака, а той прекрасной любви, с которой он начался. Но ведь она закончилась значительно раньше, а теперь развалилась лишь пустая оболочка. Это обидно, это злит, но не лишает будущего. Перед вами долгая разнообразная жизнь, в которой будет дурное и хорошее, теперь вы открыты для всего нового и, как говорили в одном старом фильме, «развод — это когда еще одна красивая свободная женщина выходит на охоту». С тех пор мир немного изменился, и я бы сказала — в свободное плавание, навстречу новому этапу своей судьбы.
